Нельсон СтепанянДень рождения: 28.03.1913 года
Место рождения: Шуша, Азербайджанская ССР, Азербайджан
Дата смерти: 06.03.1945 года
Биография
В годы Великой Отечественной войны, будучи командиром звена, эскадрильи, а затем штурманом авиаполка, уничтожил лично и в группе 53 различных судна противника.
23 октября 1942 года П. Г. Степаняну присвоено звание Героя Советского Союза. В декабре 1944 года, выполняя важное боевое задание, он погиб. 6 марта 1945 года подполковник Н. Г. Степанян посмертно удостоен второй медали «Золотая Звезда». Награжден также многими орденами.
Нельсон Георгиевич Степанян по национальности армянин. Член КПСС с 1932 года. В Советской Армии с 1941 года.
23 июня 1941 года Нельсон Степанян писал родным: «Пока в груди моей бьется сердце, мой священный долг — защищать до последней капли крови дорогую Родину, наш прекрасный советский народ, наши цветущие города и села. Мое место — в первых рядах защитников Отчизны».
Нельсон Степанян выполнил свой долг: он всегда был в первых рядах защитников Родины.
Лето 1941 года. Ожесточенные бои в районе Одессы. В составе группы штурмовиков Степанян вылетел на боевое задание. Самолеты на малой высоте подходили к линии фронта, когда Степанян увидел конницу противника, лавиной приближавшуюся к переднему драю обороны наших войск. Мгновенно оценив обстановку, он направил свой самолет навстречу коннице. Вслед за ним полетели товарищи.
Обезумевшие лошади шарахались, падали, сбрасывая всадников. Когда группа штурмовиков развернулась и снова зашла на кавалерию, летчики увидели, что лошади были без седоков: некоторые сброшены, остальные спрыгнули сами. Штурмовики сделали несколько заходов, направляя движение огромного табуна в сторону советских частей. Вскоре наши бойцы ловили и успокаивали взмыленных лошадей. Убедившись, что подарок попал в надежные руки, летчики развернули самолеты в сторону своего аэродрома: горючее было на исходе. Задание выполнено, наступление противника сорвано.
Уже в первых боевых вылетах младший лейтенант Степанян проявлял храбрость и мастерство. Сказывалась подготовка, полученная до войны. Недаром на курсах высшего пилотажа он считался одним из лучших инструкторов. Он много работал, подолгу засиживался по вечерам над учебниками, стараясь лучше изучить самолет.
Нельсон любил свою трудную, полную опасностей и тревог профессию. Хорошее знание техники, особенностей своего самолета, выдержка и хладнокровие не раз помогали ему в сложной обстановке.
За год до начала войны с ним произошел такой случай. На одноместном самолете Степанян на небольшой высоте летел над городом. Внизу мелькали разноцветные крыши домов, зеленели деревья, видны были люди на тротуарах. Солнце ярко освещало улицы, и от этого они казались еще наряднее и веселее.
Внезапно все изменилось. Сначала Степанян не понял, что произошло. Он услышал несколько громких выхлопов, а потом вдруг наступила странная, гнетущая тишина.
«Отказал мотор, — понял Степанян. — Что делать? Посадить самолет некуда, повсюду дома. Прыгать с парашютом?» Да, по инструкции он обязан прыгать. Но это по инструкции... Он спасется, а неуправляемый самолет упадет на залитый солнцем город, на дома, на людей...
Нет, прыгать нельзя!
Секунда, вторая... Крыши домов все ближе. Самолет снижается. Степанян знал: секунда промедления, неверное движение — и гибель неминуема. Нужно было немедленно принимать решение, одно-единственное, самое правильное в данной обстановке. Посадить самолет. Но куда? В городе нет для этого подходящей площадки. Значит, нужно тянуть, лететь как можно дальше, И это не на планере, а на тяжелом самолете, который все больше и больше теряет высоту. Неотвратимо приближалась развязка...
Но недаром Степанян так тщательно изучал летные данные своего самолета. Неуловимыми, осторожными движениями педалей и ручки держит он теряющую высоту машину. Все ближе окраина города. Колеса уже почти касаются крыш. Впереди высокое здание. Рывок ручкой — и послушная машина, как будто натолкнувшись на невидимое препятствие, взмыла вверх, перелетела через здание и пошла к земле. В последнее мгновение Степанян успел выровнять самолет, и он, подпрыгивая, побежал по вспаханному полю...
Случаев, когда судьбу решали секунды, в летной жизни Степаняна было много. Число их неизмеримо увеличилось в годы войны. Его выручали бесстрашие, выдержка и мастерство.
...Несмотря на огромные потери, противник продолжал наступление. Ночи стали светлыми от пожаров, а днем багровое солнце проглядывало сквозь дым тусклым шаром. Горели дома и склады, горела на полях неубранная пшеница, роняя тяжелые зерна. Но с каждым днем росло сопротивление врагу. Степанян стремился увеличить свой боевой счет. Смелыми, неожиданными ударами штурмовики уничтожали танки и автомашины, артиллерию и живую силу противника.
В начале сентября 1941 года Нельсон был ранен. Пришлось полежать в госпитале, затем его направили в Прибалтику.
На аэродроме недалеко от Ленинграда он неожиданно встретил старого друга Михаила Клименко, с которым вместе учился на курсах. Тот быстро шел к штабу и лицом к лицу столкнулся со Степаняном. Изумленно округлив глаза, он хлопнул его по плечу и воскликнул: «Нельсон, ты ли это? Как с того света явился!»
Степанян действительно выглядел еще неважно. Но радостная улыбка сразу сделала его снова похожим на прежнего Нельсона. Близкие знали его любимую шутку. Он часто говорил жене перед полетами:
— Если полеты вдруг прекратились и не слышно звука моторов, ты не волнуйся. Это не значит, что я уже разбился. Уже не могу быть долго без людей, поэтому прекращаю полеты. Прислушайся хорошенько, и ты услышишь мой смех. Ведь от нашего дома до аэродрома всего несколько километров!
Смеялся Степанян заразительно, весь отдаваясь веселой, остроумной шутке. Душевность и доброта удивительно сочетались у него с требовательностью, принципиальностью. Летчики знали это и очень любили своего инструктора.
Клименко восторженно смотрел на Степаняна и видел, что война наложила на этого всегда веселого молодого человека свой отпечаток: обозначились морщины около губ, что-то новое появилось в больших, всегда ласковых глазах, взгляд их стал жестче, сосредоточеннее.
— Нельсон, а ты, друг, здорово изменился, — проговорил он.
— Изменился, Миша, — ответил тот. — Злой стал, ух какой злой! Еле дождался, когда из госпиталя выпишут. Скорее бы в самолет!
Вся воздушная армия знала Нельсона. Летчики восхищались его мастерством, дерзкими ударами по врагу. В каждом вылете Степанян старался применить что-то новое, обнаружить слабые стороны противника и использовать их.
Однажды он повел группу на штурмовку вражеского аэродрома. На малой высоте группа подошла к цели. Налет был настолько неожиданным, что зенитная артиллерия противника не успела открыть огонь. Штурмовики сбросили бомбы и стали уходить от аэродрома. Но тут Степанян увидел, что несколько вражеских самолетов остались неповрежденными. Возвращаться назад и нанести по ним удар было рискованно: ожили молчавшие до того орудия зенитчиков.
И все-таки Степанян решил рискнуть. Отвернув от своей группы, он направил самолет назад. Подходя к аэродрому, выпустил шасси. Зенитная артиллерия прекратила огонь, думая, что советский самолет добровольно садится на их аэродром. Бее ближе стоянки, на которых яркими кострами горят вражеские бомбардировщики. Около них суетятся фашисты, стремясь погасить огонь. Чуть подальше несколько неповрежденных самолетов.
Все ниже опускается советский штурмовик. Но вдруг вместо посадки Степанян дал газ, убрал шасси и сбросил бомбы. Он с радостью увидел, как один за другим вспыхнули три фашистских самолета, уцелевших при первом налете. Теперь домой! Дымные шапки разрывов окружили его самолет. Разъяренные гитлеровцы, дважды обманутые Степаняном, старались во что бы то ни стало сбить смельчака, но было уже поздно — штурмовик ушел невредимым, если не считать нескольких пробоин.
Но пробоины — дело привычное. Техники научились заделывать их так быстро, что к утру самолет был готов к вылету.
После удачного вылета Степанян становился прежним весельчаком, шутил с товарищами, рассказывал смешные истории.
Секретарь партийного бюро Нельсон Степанян был душой коллектива. К нему часто приходили летчики за помощью, за советом, просто поговорить со своим партийным вожаком. Живой и энергичный, он не терпел праздности и лени. И даже в минуты положенного отдыха говорил:
— Сейчас не время отдыхать. Если не летаем, нужно готовить себя к следующему полету.
При каждом удобном случае он старался передать летчикам свой опыт. Занятия, проводимые им, всегда носили творческий характер. Степанян не навязывал своего мнения слушателям. Ему нравилось, когда молодой летчик спорил с ним, доказывал преимущества своего тактического приема. Правда, чаще всего оказывалось, что прав Степанян, но уже само стремление к новому, творческому было полезным. Он воспитывал у подчиненных уверенность в своих силах, бесстрашие и волю к победе и сам был для них примером.
...День стоял прекрасный. По высокому, голубоватому небу плыли легкие облака. Порой они закрывали солнце, но от этого не становилось темнее. Яркие лучи пронизывали сначала край облака, и оно розовело, потом наливалось светом. Проходило несколько секунд, и ослепительной вспышкой опять ударял в глаза солнечный свет.
На высоте ветер был сильным. Облака одно за другим уходили к горизонту, сливаясь там в узкую сероватую полоску. Движение их чем-то раздражало Степаняна. «Попали в струю», — усмехнувшись про себя, подумал он, вспоминая распространенную среди летчиков шутку. Так что же — он тоже мечтает «попасть в струю», отдаться воле случая, жить тихо, безмятежно, без волнений, без борьбы... Нет! И в мирное время он не шел на такое, а сейчас, когда идет война, нельзя мириться ни с какой расхлябанностью. А ведь в полку появились любители послаблений. Не раз он слышал слова, что сейчас не до занятий и уставов. Нужно поговорить с коммунистами, решил Степанян.
Он сумел вызвать людей на разговор. Коммунисты откровенно высказывали свои мысли, оценивали сложившуюся обстановку, вносили предложения по укреплению дисциплины. И Степанян почувствовал, что коммунисты помогут устранить недочеты, укрепить дисциплину.
— Дисциплина и боевая выучка — две составные части успеха, — сказал Степанян на собрании.
Некоторые летчики, добившись первых успехов в боевых вылетах, решили, что им уже нечему учиться. Получалось подчас, что молодые летчики с большим желанием старались изучать боевой опыт, а их воспитатели, которые должны были подавать пример, относились к учебе на земле с прохладцей. Мол, умение само придет в бою.
Нельсон решительно выступил против таких настроений. На занятиях, во время подготовки к полетам он внушал подчиненным, что тот, кто ничего нового не узнал сегодня, начнет отставать уже завтра, личным примером показывал, как нужно подходить к решению каждой задачи, изыскивать новые, более совершенные тактические приемы, изучать технику свою и противника, чтобы полнее использовать возможности и самолета, и наземных средств обеспечения полетов.
Одинаково требовательно относился командир как к рядовым летчикам, так и к их воспитателям. Никому не делал скидок. Наоборот, он требовал, чтобы командиры звеньев готовились более детально — ведь это их обязанность помогать подчиненным.
Степаняна настораживала обособленность отдельных летчиков, которые считали, что их дело — бой. Отлетал и ушел. Интересы коллектива как будто их не касались. Он рассказал о таких летчиках на партийном собрании.
— Среди летчиков не должно быть таких. Умеешь воевать — научи других, молодых, как тебя учили в свое время, — говорил Степанян.
Коммунисты поддержали его. Стали часто проводить совместные занятия специалистов наземных служб и летного состава. Это помогло обстоятельно знакомиться с работой каждого, выявлять и устранять недостатки, обобщать и распространять боевой опыт.
При полетах ночью на новых самолетах некоторые летчики испытывали трудности при посадке. Командир Степанян пришел на помощь. При малейшей ошибке или неточности он прежде всего искал ее причину. Ни одного нарушения не оставлял неразобранным. После объяснений на земле часто рам поднимался в воздух и показывал, как нужно садиться.
Степанян терпеливо учил на примере передовых, лучших летчиков, как нужно действовать при посадке. И добился успеха — ив бою и при посадках в сложных условиях ошибок стало меньше, да и потери уменьшились, повысилось летное мастерство.
После одного из полетов летчики прозвали Степаняна «Буревестником». Было это так. Стоял хмурый дождливый день. Огромные грозовые тучи перекатывались по небу, опускаясь до самой земли. Наполненный холодной влажностью ветер пронизывал насквозь. Темными тенями мелькали около самолетов техники. Нельсон должен был вылетать на задание.
— Неужто полетит в такую погоду? — переговаривались техники.
— Полетит? Да он в любую погоду полетит! Ты смотри, чтобы самолет был в готовности: что-что, а непорядка он не любит...
Их разговор прервал Нельсон.
— Здравствуйте, орлы! — весело приветствовал он техников. — С хорошей погодой вас!
Ответив на его приветствие, один из техников нерешительно спросил:
— Полетите, товарищ командир? Ведь погода-то нелетная?
— Полечу, товарищ сержант. А погода самая подходящая, только и летать в такую погоду!
Через несколько минут самолет командира стремительно пронесся над аэродромом и растворился в облаках.
Нельсон Степанян вылетел на боевое задание один. Он должен был нанести удар по вражеским транспортам, обнаруженным воздушной разведкой. Но сведения разведки поступили давно. За это время погода ухудшилась, а транспорты не стояли на месте, и найти их сейчас в тумане было почти невозможно. Командование не хотело рисковать и предложило Степаняну послать для штурмовки один экипаж.
— Задание будет выполнено, — коротко ответил Степанян и вылетел сам.
На малой высоте проносился самолет над поверхностью Финского залива. Пенистые верхушки волн снежными валами белели внизу. Мелькание волн утомляло: минуты тянулись медленно. Но Степанян уверенно направлял самолет в намеченное место. Недаром он считался не только отличным летчиком, но и первоклассным штурманом. В любую погоду он быстро определял местонахождение самолета, замечал малейшие изменения, происшедшие на местности, над которой ему приходилось пролетать раньше.
Сейчас было труднее. Только самый опытный и отважный летчик мог решиться на этот вылет. Ведь кроме умения самостоятельно отыскать цель требовалось огромное мастерство, чтобы пилотировать самолет при такой погоде с расчетом возвратиться на аэродром. Сколько мужества должен иметь летчик, ведя тяжелый одномоторный самолет над морем! Малейшая неисправность, отказ двигателя, не говоря уже о повреждениях машины в бою, — и гибель неминуема. Степанян любил жизнь, но сейчас не думал о ней. Стремление обнаружить транспорт противника заслонило в сознании все остальное.
Вот Степанян заметил впереди на воде расплывчатые силуэты кораблей. Транспорты! Наконец-то он нашел их! И летчик уверенно направил штурмовик на самый большой из них.
На прицеливание оставались секунды. Но ему хватило и их. Самолет стремительно пошел на сближение.
Ясно видны солдаты противника, стоящие у борта. Взрывы зенитных снарядов тусклыми вспышками замелькали со всех сторон. Ближе, еще ближе... Главное — не спешить. Ведь стоит на мгновение раньше сбросить бомбы, и они упадут в воду, не причинив вреда транспорту. Уничтожить же врага нужно с первой атаки. Степанян видел, что вторично зайти не удастся — противник настороже, и одиночный самолет будет сбит прежде, чем подойдет к кораблям. Сжав руками штурвал, он ждал. Еще секунда... Пора!
И он сбросил сразу четыре бомбы. Корпус транспорта вздрогнул. Потом небольшой желтый язык пламени поднялся с палубы. Вдруг середина корабля вспучилась, окуталась тонкой пеленой дыма, а потом ослепительно яркий столб пламени разорвал тусклую серость пасмурного дня. Самолет подбросило, и Степанян с трудом выровнял его. Гигантская волна поднялась снизу. Мелькнула вздыбленная корма и исчезла под водой. Транспорта водоизмещением не менее 3000 тонн не стало.
Так стойко и умело, не щадя своих сил и самой жизни, сражался с врагом Нельсон Степанян.
Шел четвертый военный год. Утром 14 декабря 1944 года разведка обнаружила в районе Либавы скопление кораблей противника. Большая группа штурмовиков вылетела, чтобы нанести удар по врагу. Вел ее Герой Советского Союза подполковник Нельсон Степанян. При подходе к порту навстречу группе вылетели гитлеровские перехватчики. Истребители прикрытия вступили с ними в бой, штурмовики продолжали полет. Цель была уже видна, когда противник открыл сильный зенитный огонь. Разрывы вспыхивали со всех сторон. Группа продолжала полет. Ничто не остановило ее стремительного движения — ведь управляли машинами воспитанники Степаняна, который научил их стойкости. Бомбы упали точно. Шесть транспортов противника было потоплено. Штурмовики вернулись на свой аэродром. Но вернулись они без Степаняна. Этот бой был для него последним. Нельсон Степанян погиб смертью героя.
Второй медалью «Золотая Звезда» он был награжден посмертно.
В ноябре 1945 года неподалеку от Лиепаи небольшое рыболовецкое судно долго оставалось на месте: трал зацепился за что-то и освободить его никак не удавалось. Наконец трал подняли и увидели в нем часть фюзеляжа самолета. На место этой находки вызвали водолазов, и они подняли на поверхность штурмовик с останками летчика в кабине. Открыли фонарь кабины и по имевшимся в кармане погибшего документам установили, что пилотировал машину известный советский летчик Нельсон Георгиевич Степанян.
Память об отважном летчике свято хранят в тех местах, где он воевал. Судостроители Клайпеды присвоили его имя большому рыболовному траулеру. Из рижского порта «Нельсон Степанян» отправляется в океан на промысел. В корабельном салоне его помещен большой портрет героя.
0 комментариев